Часть 4. Р. Барт: размонтирование мифологии капитализма
Другим выдающимся теоретиком «новой левой» был французский философ, критик, литературовед, один из «столпов» западного структурализма и постструктурализма Ролан Барт. Делом своей жизни он считал разрушение миражей и мифов буржуазной пропаганды, для чего и предназначались разработанные им техники и методы.
Но если в первой половине своей жизни или в так называемый «структуралистский период» Барт еще сохранял связь с марксизмом и верил в освобождение народа посредством коммунистической революции, то после Мая 68-го он переходит на позиции постструктурализма и приходит к крайне пессимистическому выводу о «естественности несвободы», который был им выражен в скандально знаменитой фразе «язык – это фашист» (имеется в виду, что уже говоря на каком-либо языке, человек подвергается цензуре со стороны этого языка, он не волен высказать что угодно, он может сказать лишь «разрешенное языком»).
Единственной «территорией свободы» для Барта позднего периода является игра, обман тоталитарности языка при помощи смены угла зрения, скольжения из дискурса в дискурс. На место политической революции приходит «Революция Текста», перманентное взрывание пропагандистского дискурса, становящееся самоцелью и не предполагающее установления другого, господствующего дискурса, например, коммунистического – и в этом Барт шел в одном и том же направление с французскими постмодернистами – Деррида, Делезом, Бодрийяром и др.
Но нас будет интересовать здесь в большей степени ранний Барт, поскольку именно тогда сложилась его «новая критика идеологии», без которой уже немыслима современная семиотика.
Классическая теория идеологии, созданная еще Марксом, утверждала, что идеология есть не что иное как «ложное сознание», система идей, навязываемая одной частью общества всему обществу и приживающаяся в силу особенностей бытия этого общества. Любопытно при этом, что именно данную, «школьную» трактовку идеологии берут на вооружение апологеты либерального общества – Поппер, Арон, и, не подвергнув ее даже подобию критического анализа, кладут в основу своей концепции «конца идеологии».
Это может показаться парадоксом, но именно рьяные критики марксизма выступают большими марксистскими догматиками, чем сами марксисты, которые, отталкиваясь от реалий современного капитализма, стремятся подкорректировать и развить несколько устаревшее марксово определение. Так, мы уже видели, что с точки зрения Маркузе явная «открытая идеология» наличествует лишь при военно-полицейском тоталитаризме, либеральный же тоталитаризм использует более изощренные, нерациональные формы идеологического давления, уже здесь рушится старое понимание идеологии лишь как системы идей. Собственно, анализом этих скрытых, нерациональных форм идеологии и занимался Барт, который пришел в той же мысли независимо от Маркузе и даже, видимо, раньше его – изучая современную западную литературу и язык.
Центральное понятие концепции Барта – миф, которое наиболее подробно рассмотрено в его знаменитой книге «Мифологии». Под мифом Барт понимает здесь не архаичные сказания, а знаковые системы, направленные на сохранение существующего политического порядка, или на создание «псевдофюзиса» (т.е. на представление хрупкого и изменчивого, искусственного установленного социального строя естественным, природным порядком вещей). И это не обязательно должны быть рациональные схемы или словесные тесты. Барт – один из основателей современной семиотики, науки о знаках, которая стремится обнаружить «законы языка» в любой знаковой системе, будь то одежда, архитектура, живопись, литература и т.д. Так Барт указывал, что «идеологически нагруженными» являются и рисунки на рекламных плакатах, это тоже своего рода текст, но на правах слов здесь выступают «иконические знаки» – изображения, при помощи которых и вкупе со слоганом и осуществляется воздействие на зрителя, навязывание ему определенного чувства, ракурса понимания и идеи ( в одной из классических своих работ – статье «Риторика образа» Барт показывает идеологическое «второе дно» вроде бы вполне безобидной … рекламы помидор; любой современный россиянин, проанализировав рекламные ролики, которые ежедневно и ежечасно показывают по ТВ может увидеть то же самое, особенно показательна, например, реклама «Миринды»).
Р. Барт разработал и специальную интеллектуальную технику для размонтирования этих мифов, основанную на структуралистской концепции текста, которая утверждает, что новые, подспудные, а значит, и мифологические, пропагандистские смыслы теста возникают вследствие столкновения, особой конфигурации ее элементов. Соответственно ликвидировать пропагандистский смысл можно разорвав связь частей в системе, расчленив и сопоставив элементы теста.
Другим важным вкладом Ролана Барта в теорию идеологии стала его концепция идеологизированности самого языка. Миф или, что для Барта то же самое, идеология возникают не только при составление тестов особого рода, они коренятся в самом слове, точнее говоря, в его коннотате, оценочной, нелогической, социальной части значения. Итак, выходит, что язык – это не просто некий инструмент для выражения мыслей, который «нейтрален» по своей природе и при помощи которого можно произвести и идеологический прессинг, и критику идеологии, отнюдь! – язык сам идеологичен. Отсюда следовало, что победить какую-либо идеологию, используя ее язык невозможно, от критики на ее языке она только крепнет. То есть Барт своим собственным путем пришел к тому же выводу, что и Маркузе: в обществе либерального тоталитаризма нет и быть не может настоящей, не бутафорской оппозиции – в данном случае по той причине, что здесь при всем многообразии партий и взглядов господствует лишь один язык или же одна и та же идеологическая матрица, на которую нанизывается все – от рекламы чипсов до партийных дискуссий.
Исследования Ролана Барта положили начало целой научной школы критики идеологии или «анализа дискурса», наиболее вы-дающимися представителями которой во Франции 2 половины ХХ века являлись Мишель Пешо и Патрик Серио.
Часть 1. «Другой Запад»: западные интеллектуалы против капитализма
Часть 2. Антонио Грамши: теория гегемонии
Часть 3. Г. Маркузе: общество нетеррористического тоталитаризма
продолжение следует
