Люди без капли русской крови, без каких-либо исторических связей с нашей страной — настоящие англичане, американцы, французы — обрели веру в Русской православной церкви.
Николай Рерих «И мы несем свет»
Алатырская аномалия
До столицы Чувашии двести километров, до ближайшей железнодорожной станции — девяносто. По очень плохой дороге. На окраине деревянные домики, ближе к центру этажность повышается. Алатырь для человека пришлого — типичная наша глухомань. А в жизни городок превращается в международный центр православия!
В покосившемся бревенчатом бараке раньше располагалось психиатрическое отделение местной больницы. На одной из дверей надпись "палата N 5" (шестого номера нет). Теперь здание принадлежит приходу церкви Иверской иконы Божией Матери. Настоятелем тут француз, игумен Василий (Паскье).
В трапезной девочка Маша делает уроки, а за соседним столом Джон Стифф из Чикаго (он только недавно закончил университет) и его девушка, студентка Лайла Умхау, рассказывают, как приняли православие и почему оказались так далеко от Америки и благ цивилизации.
— Здесь живет Руфь, англичанка, школьная учительница. Сейчас уехала в отпуск. Она работала с моими родителями, — говорит Джон. — Я приехал по ее совету, хотел больше узнать о православии. Месяц назад крестился.
Руфь была сотрудницей протестантской организации. В Россию приехала проповедовать свою веру, а в результате стала православной. "В Алатырь она перебралась из Чебоксар, потому что на французском ей исповедоваться легче, чем на русском. А я же француз", — объясняет игумен Василий.
Родители Джона тоже протестантские миссионеры. С 1991 живут в Москве, но продолжают дружить с Руфью, и от сына не отреклись. "Но разговоры были серьезные", — заметил Джон.
А вот с Лайлой у него религиозных разногласий нет. Мисс Умхау крестилась в один день с Джоном, но в Америке, в церкви Антиохийского патриархата (одна из православных церквей, резиденция патриарха находится в Дамаске).
В Алатыре Джон поет на клиросе, безвозмездно учит школьников английскому и игре на гитаре и намерен так провести год. Небольшую сумму он скопил в Чикаго, а расходов в России не много. Комнату ему бесплатно выделила одна из прихожанок. А питается в приходской трапезной. Тоже бесплатно. Провинциальная жизнь Джону нравится: "Бабушки продают свежее молоко, пирожки… Я всю жизнь жил в больших городах, а здесь никто не торопится". Даже отключения горячей воды его не раздражают: "Ну да. Надо греть в кувшине на печи… Нет, не печь… Плита, газовая плита".
— Протестантские церкви стали слишком удобным местом. Они — как приятное шоу, — объясняет Джон. — А люди ищут более серьезного, более требовательного. Православие же очень сурово. Сейчас многие в Америке выбирают между православием и католичеством.
Для Джона и Лайлы православие оказалось ближе — оба в университете изучали русскую литературу.
— А еще протестанты отходят от христианских традиций. Теперь женщина может стать пастором, — добавляет Джон, пытаясь объяснить свое решение.
Странный он, господин Стифф. В Америке не очень-то выскажешься против равноправия женщин. К тому же в присутствии своей девушки! Может, он и к правам геев относится скептически?
— Геи — это грех. И на Западе так тоже многие думают, — отвечает Джон. — Но свобода важна. Истину могут найти только свободные…
— Церковь выступает за запрет гей-парадов.
— Как член Церкви, я обязан подчиняться. У нас, в США, люди религиозно свободны, идут куда хотят. Получается безнравственное общество. В России же есть религиозный авторитет, но я боюсь его усиления. Я учусь, я еще ищу свое место в Церкви. Но принимать все, не думая, опасно.
Очевидно, привитый с детства американский взгляд на права человека, на его свободу, на политическую корректность не вполне совпадает с позицией Русской православной церкви. А Джон Стифф пытается совместить одно с другим: истины давно затвержденные и новые.
Лайла говорит по-русски хуже, чем Джон. Но пытается помочь ему ответить на мои вопросы:
— В любой религии много политики, много человеческого, — рассуждает она, — но в протестантизме, если не нравятся взгляды людей, вы просто создаете свою церковь. А в православии остаются и борются с тем самым нехорошим, с человеческим, с греховным, в том числе и в политике.
Кому мсье, а нам — батюшка
Пятидесятилетний игумен Василий (Паскье), крестивший Джона, встретил меня с лопатой в руках. Он помогал своим прихожанам чистить снег. В тот день его выпало очень много. Впрочем, к физическому труду отцу Василию не привыкать. Еще подростком работал он на ферме, окончил сельскохозяйственный техникум. А в 22 года стал монахом католического монастыря в Иерусалиме.
То, что батюшка — человек любопытный, мне стало ясно во время обеда. Отец Василий рассказывал, как, еще будучи католиком, однажды отправился в Иерусалиме на иудейский праздник Симха-Тора (День дарования Торы):
— Я крест спрятал в нагрудный карман (показывает, как он это сделал. — "Известия"), волосы под шапку убрал, чтобы "хвост" виден не был. Они все в черном, я — в черном. Смотрю, как они танцуют со свитком Торы. Красиво. Свиток передают друг другу. И тут мне передали. А я и не знаю, как танцевать. Тут-то они поняли, что я не раввин… Закричали!
— А зачем вы туда пошли, батюшка?
— Так ведь интересно! Я ходил познакомиться и к еврейскому каллиграфу, который пишет на пергаменте Тору.
Но православие интересовало отца Василия гораздо больше, чем иудаизм. Он регулярно посещал службы и встречался с православными священнослужителями, несмотря на недовольство монастырского начальства. И в конце концов почувствовал себя православным. Как? Выбор объясняет: "Просто понял, что мое место в православной церкви. Мне это стало ясно. Как волхвы поняли, что должны пойти и поклониться младенцу Иисусу? Поняли, что такова воля Бога. Он ведет человека". В 1993 году отец Василий покинул монастырь, вернулся во Францию, а уж оттуда отправился в Россию. В 1994-м был отправлен настоятелем храма в чувашскую деревню, а через два года его перевели в Алатырь. Как и большинство приходских священников, получил полуразрушенный храм. За 12 лет восстановил. И с гордостью показывает мне:
— Полы мраморные. Хотели делать паркет, но я подумал: много людей приходят, потом мыть тяжело. Сам ездил на карьер, выбирал, чтобы дешевле вышло.
— А потолки расписывать будете?
Игумен Василий хитро глянул, протянул открытые ладони ко мне: "Пожертвуйте, распишем". И, стерев улыбку с лица, вздохнул: "Дорого. Но будем".
Задавать иностранцам вопрос о непростом российском быте — традиция. Вот и я не удержался. Что ответит монах? Разумеется, он напомнил и о терпении и воле Божьей. Но этим не ограничился: "Работать надо. Нет воды — вырой колодец. Будет вода. Поставь насос, проведи трубу. Будет вода в доме". Игумен так и сделал. Во дворе храма выкопан колодец. А трубу проложили после конфликта с местными жителями. В городе произошла авария, и жители близлежащих домов пошли с ведрами к отцу Василию. Но напоить всех страждущих игумен не мог: "Все бы вычерпали, а мне на следующий день бетон лить, нужна вода. Я колодец закрыл. Они замок сломали, ведро уронили и еще ругались: "Вода не ваша, вам ее Бог дал". Теперь из колодца просто так не зачерпнешь. Впрочем, ссоры все равно случаются. В городе семь храмов, но не во всех позаботились на Крещение запастись водой. И те, кому не хватило, толпой пришли к отцу Василию: "Они даже меня к нашим бочкам не пускали! Толкали!".
Отец Василий прочно осел в России, даже стал российским гражданином. Выступает за запрет абортов даже по медицинским показаниям: "Разве врачи — пророки? Разве они знают волю Божью?" Либералов на дух не переносит, называет не иначе как уродами.
— "Единая Россия" лучше?
— Одному начальнику из этой партии я сказал недавно: "Я за вас голосовал, но смотрите — не загордитесь, еще много чего делать надо".
Из Оксфорда — в Андреевский монастырь
Отец Христофор Хилл — англичанин. Окончил Оксфорд, магистр русского богословия. Родился в Манчестере, и все его предки оттуда.
— Вы часом не лорд?
— Нет, отец — водитель грузовика, и все остальные в роду были рабочими.
— А как же Оксфорд?
— В Великобритании высшее образование бесплатное.
— Но, говорят, на Западе гуманитарное образование — роскошь для богатых. Нужно иметь профессию, которая точно прокормит.
— Люди с гуманитарным образованием находят работу в других отраслях. В банках. Я работал в библиотеке. А мог бы стать переводчиком.
Отец Христофор служит в Москве, в храмах при бывшем Андреевском монастыре и в Первом московском хосписе. Русскую культуру изучал с детства, а в Москве впервые побывал в 1977 году, еще школьником.
— Конечно, интерес к русской культуре не всегда ведет к православию, — говорит отец Христофор. — Но я всегда верил в Бога, был крещен в англиканской церкви, хотя она и не была частью моей жизни. А когда я стал посещать православные богослужения, меня поразило чувство сближения земного и небесного. Мне кажется, такие же чувства испытали послы князя Владимира (того, что Русь крестил), когда побывали на богослужении в Константинополе.
Православным мистер Хилл стал еще у себя на родине в 80-х годах прошлого века. Этому очень способствовал митрополит Антоний Сурожский: "Он был очень популярен в Англии, к нему стремились многие люди. Он не навязывал православие. Он проповедовал Христа, но исходя из русского православия".
— Переход в православие не вызвал гнева родителей, родни, друзей?
— У нас выбор веры — частное дело.
В 1992 году будущий священник приехал в Россию. Ни царившая тогда разруха, ни разгул криминала его не смущали: "Я стараюсь думать позитивно. А организованные преступные группировки разбирались между собой, до меня им дела не было". Полгода проучился в Московской духовной академии, но заканчивать ее не стал. Оксфордского богословского образования хватало. "А лучший способ получить знания о богослужении — это стать алтарником. Я был алтарником (алтарник наблюдает за возжжением свечей, лампад в алтаре и перед иконостасом, готовит облачения священников, помогает священнику при совершении таинств и треб. — "Известия")". Когда на подворье Американской православной церкви в Москве потребовался священник (а он должен был быть клириком Московского патриархата), господин Хилл оказался лучшей кандидатурой. Рукополагал его сам Патриарх Алексий II.
С тех пор прошло уже почти 16 лет. Отец Христофор женился на русской женщине. У него трое детей.
— В Англию не тянет?
— Тянет, но не навсегда, а повидать родителей, друзей. Пройтись по улицам, на которых играл в детстве.
— Так у вас британский паспорт? Биометрический, с чипами? Что вы думаете о дискуссии среди православных на эту тему?
— Паспорт у меня британский. На свободу выбора между добром и злом ни паспорта, ни чипы не влияют.
Американец поулыбается, а русский поможет
— Вы случайно не родственник президенту? — спросил я у диакона Василия Буша.
— Нет, — смеется отец Василий. — Меня часто об этом спрашивают. Я однажды заглянул в справочник города Сан-Хосе — насчитал 20 Бушей. Это распространенная фамилия, хотя и не такая, как Смит.
Уильям Джон Буш родился в Калифорнии в 1969 году. Отец служил на военном флоте, и пять лет семья жила в Японии. Отец Василий, между прочим, наполовину японец (его мама японка), а с православием его познакомили китайцы: "Они были верующие и хорошо знали выдающегося проповедника отца Серафима Роуза. Русский язык я начал учить еще в Калифорнии". В 21 год он крестился.
В 1992 году Буш отправился в Японию преподавать английский язык. И там произошло более тесное знакомство с русским православием — в Японской автономной православной церкви. (В 1870 году ее основал русский, святитель Николай (Касаткин).) Иерархи Японской церкви благословили Уильяма учиться в Московской семинарии. Собирался стать священником в Японии.
Романтические годы учебы отец Василий вспоминает с удовольствием:
— Я жил в крепостной стене XVI века, покрытой плесенью. Мылся в русской бане — лучший способ избавиться от шлаков!
— Одноклассники не удивлялись вашему происхождению?
— Они выражали братскую любовь. Знаете, чем отличается русский от американца? Русский может быть грубым, но никогда не бросит в беде. А вот американец всегда будет улыбаться, но помогать не станет. А мне одноклассники деньги на свадьбу одалживали.
Жена отца Василия — русская. Как и многие семинаристы, познакомился с ней в Троице-Сергиевой лавре. "Можем с ней общаться на русском, а можем и на японском — она профессиональный японист, окончила МГУ", — рассказывает батюшка.
Сейчас диакон Василий Буш в Европе, в Вене. Служит в Свято-Никольском соборе под началом епископа Иллариона. Работает в университете, изучает церковный взгляд на этику в политике. Священником в Японии так не стал — пока учился, ушли в мир иной архиереи, пославшие когда-то молодого человека в Россию, а новым он оказался не нужен. "Думаю, потому что я лишь наполовину японец", — считает отец Василий. В Россию его тоже не тянет:
— Я все-таки калифорниец, человек Запада, и мне лучше жить на Западе.