Мой пятилетний сын охотно носит платья. В берлинском районе Кройцберг этого хватало, чтобы завести разговор с другими родителями. Есть ли в этом смысл или это дурачество? «Ни то, ни другое!», — я, все еще, хочу им крикнуть. Но, к сожалению, они уже не услышат меня. Потому что сейчас я проживаю в маленьком южно-немецком городе. В котором не будет и 100 тысяч жителей, очень традиционном и очень религиозном. Настоящий «муттиланд» («страна маменек», где «образцовая» материнская опека, соблюдение правил, чрезмерная озабоченность безопасностью детей, выражающаяся в том, что дети накормлены и опрятно одеты, часто заменяет подлинную материнскую любовь — прим.пер.). Здесь пристрастия моего сына стали не только темой разговоров родителей, они — предмет для сплетен всего города. И я внес в это свою лепту.
Да, я один из тех отцов, что пытаются воспитывать своих детей на равноправной основе. Я не из тех «отцов-академиков», которые на занятиях в аудитории пустословят о равноправии полов, но как только у них появляется собственный ребенок, тут же возвращаются к удобному ролевому клише: муж реализует себя профессионально, жена занимается всем остальным.
Тем самым (и в этом у меня уже нет сомнений), я стал частью меньшинства, по воле случая выставляющего себя на посмешище. Но я делаю это по внутреннему убеждению.
В моем случае дело еще и в том, что я не стал отговаривать своего сына носить платья и юбки. Поскольку из-за этого он и в Берлине не мог найти себе друзей, по зрелому размышлению, мне оставалась единственная возможность: чтобы придать сыну уверенности в себе, мне придется самому надеть юбку. В конце концов, взрослому гораздо легче настоять на своем, чем ребенку дошкольного возраста. Поскольку у него нет в этом мире образца для подражания, то таким образцом отныне буду я.
И вот мы стали ежедневно носить еще в Берлине, при прохладной кройцбургской погоде, но когда еще не так холодно, юбки и платья. Я обнаружил, что длинные юбки на резиновой вздёржке очень мне подходят, длинные же платья тяжеловаты. Берлинцы, скорее, не обращали на нас внимания, или воспринимали это спокойно. Фриков они видят толпами. Но в нашем маленьком городишке в Южной Германии все совсем иначе.
Здесь я, из-за стресса, связанного с переездом, забыл предупредить воспитательниц детского сада, что им нужно следить, чтобы мой малыш не стал объектом насмешек из-за своих предпочтений в одежде. И уже скоро у него пропала даже мысль идти в детсад в юбке или платье. И он удивленно спрашивал меня: «Папа, так что, ты снова наденешь юбку?».
Я по сей день благодарен той женщине, которая в пешеходной зоне так засмотрелась на нас, что ударилась о фонарный столб. Мой сын чуть не умер со смеху. И на следующий день снова вытащил из шкафа платье. Сначала только на выходные. А затем опять собираясь в детский сад.
А что мой парень делает тем временем? Красит себе ногти. Он полагает, что это выглядит мило и на моих пальцах. Он лишь усмехается, когда остальные мальчишки (а это почти всегда они) пытаются его высмеять, и говорит: «вы не отваживаетесь носить юбки и платья потому, что на это не отваживаются ваши отцы». У него теперь достаточно уверенности в себе. И все благодаря отцу в юбке.
Читайте также Студенты-педерасты Оксфорда могут наконец расчехлиться
