Думская речь депутата-черносотенца Н.Е. Маркова по запросу о Финляндии. 12 мая 1908 г.
Хельсинки, Финляндия
Финляндия, как известно, присоединена около 100 лет тому назад; при Швеции она была не самостоятельной страной, не особым государством, а представляла лишь несколько простых шведских провинций, каковые не имели ни своего особого финляндского сейма, ни своих особых финляндских законов.
Финляндия наравне с другими шведскими провинциями посылала своих депутатов в общий шведский риксдаг. Таким образом, завоевав вооруженной силой финляндские губернии, Император Александр I имел перед собой не какое-либо завоеванное государство, а несколько завоеванных провинций Шведского государства. Это положение вполне ясно и определенно было выражено как в тех государственных актах, которые издал в то время Император Александр I, так и в самом Фридрихсгамском мирном договоре между Шведским Королем и Русским Императором.
16 марта 1808 г., еще во время войны, Император Александр I уведомил иностранные державы особой декларацией, что «отныне часть Финляндии, которая доселе именовалась Шведской, признается областью, Российским оружием покоренною, и присоединяется к Российской Империи». В Манифесте 20 марта 1808 г. тоже во время войны Император Александр I говорил:
«Страну сию, оружием Нашим таким образом покоренную, Мы присоединяем отныне и навсегда к Российской Империи, а вследствие того повелеваем Мы принять от обывателей присягу на верность Престолу и Нашему Подданству».
В Манифесте того же 1808 года 5 июля Император Александр I писал следующее:
«Присоединив навсегда Финляндию к России, с удовольствием Мы узрели торжественные обеты обывателей сего края, принесенные на верное и вечное их Российскому Скипетру подданство. В среде народов, Скипетру Российскому подвластных и единению Империю составляющих, обыватели воссоединенной Финляндии с сего времени и навсегда восприяли свое место. От сего великого состава ничто их отторгнуть не может».
Председатель Совета министров нам цитировал Фридрихсгамский мирный трактат от 5 сентября 1809 г., коим были окончательно определены отношения финляндских провинций, бывших шведских, к Российской Империи. Таким образом, из всех документов международного характера, а также из Манифестов, изданных Императором Александром I по Империи, совершенно ясно следует, что никакого финляндского государства Император Александр I не признавал, ибо завоевал несколько шведских провинций, именуемых Финляндиею.
Тем не менее, несмотря на столь ясное юридическое положение, возникло, как вам известно, финляндское учение о том, что Финляндия не есть присоединенная к Российской Империи часть Швеции, а есть отдельное государство – Великое Княжество Финляндское, добровольно соединенное с Россией под главенством одного Монарха, который для Финляндии не Император, а только Великий Князь Финляндский. Главный основной повод для такого толкования дала известная грамота Императора Александра I, данная 15 марта 1809 г. на так называемом сейме в Борго.
Я не говорю – на сейме в Борго, не говорю потому, что сейм этот состоялся 15 марта 1809г., мирный договор России со Швецией был заключен 5 сентября того же года, полгода спустя после этого якобы сейма. В марте 1809 г. в Финляндии не существовало никаких полноправных финляндских граждан, а бы ли лишь под данные Шведского Короля, который в это время вел с Русским Императором войну. Позвольте вас спросить: разве могло считаться законным финляндским сеймом сборище, составленное из явных изменников своему законному Шведскому монарху? Ибо люди, которые во время войны заключают договоры с враждебным своему Монарху Государем, суть, конечно, государственные изменники, но никаким образом не полномочные граждане государства. Грамота Императора Александра I, данная финляндцам в Борго, была делом его военных соображений, и, конечно, он мог давать свои милости, кому ему было угодно, но подданные шведского короля не только не имели права принимать этих милостей от Императора Российского во время войны, но не имели права даже являться к нему на подобные совещания, а тем более сеймы. И это тем более, что при шведском владычестве никакого финляндского сейма не существовало, а был общий шведский риксдаг. Короче говоря, акт, на котором Финляндия думает обосновать юридическое бытие свое как государства, совершенно не состоятелен.
Это есть не более как грамота Монарха Российского, выданная во время войны со Швецией подданным Шведского государства. Когда Наполеон I вторгался в Россию, то он тоже издавал разные повеления и дарил льготы подданным Русского Императора, ввозил фальшивые русские деньги и т.д. И, я думаю, что на этих актах никоим образом нельзя основывать каких бы то ни было юридических прав русских подданных, ибо эти права были получены от императора французов во время войны с Россией. О подобных правах не следует даже напоминать, а не то что основывать на них свои притязания.
Итак, никакого сейма в Борго не было, а было в Борго сборище изменников шведскому королю. Только потому, что жребий войны повернулся против Швеции, а не против России, только потому, что шведский король был побежден Русским Императором и не мог наказать своих изменников, только поэтому эти люди остались ненаказанными и не повисли на шведских виселицах. Императоры наши, завоевавшие финляндские губернии Шведского королевства, безусловно, не считали и не могли считать Финляндию каким-либо особым государством, и в силу этого никаких сеймов ни при Императоре Александре I, ни при Императоре Николае II не собиралось.
Первый финляндский сейм был собран в 1863 г. Императором Александром II. Это был первый сейм финляндский, основанный на законных распоряжениях законного Российского Монарха. Русские императоры настолько не считались с Финляндским краем как с особым государством, что нисколько не стеснялись в течение ряда лет изменять размеры владений теперешнего Великого Княжества Финляндского. Всем известно, что Император Александр I вскоре после завоевания этих шведских губерний присоединил к ним русскую губернию Выборгскую, завоеванную Петром Великим, и, конечно, он это сделал только потому, что считал Финляндию такой же частью России, как и Выборгскую губернию. Мало того, он присоединил к Финляндскому Великому Княжеству Аландские острова и Вестерботнию, которые при шведах никогда не входили в состав финляндских провинций, ибо были чисто шведскими провинциями. Еще более поучительны действия Императора Александра II, который в 1863 г. отторг от Финляндии Сестрорецкий округ безо всякого согласия Финляндского сейма, простым распоряжением Российской самодержавной власти. Таким образом, мы видим, что в Финляндии русские императоры то отбирали земли, то прибавляли, смотря по удобству управления, нисколько не считаясь с какой-то неприкосновенностью территории особого княжества, ибо никакого особого княжества как такового не было ни при Швеции, ни при русских монархах.
Я нисколько не отрицаю того, что со времени Императора Александра II и даже несколько ранее благодаря весьма настойчивым, систематическим и весьма хитроумным приемам финляндских деятелей русские императоры издали ряд актов, на основании которых у теперешних финляндцев является некоторое основание пред — полагать, будто они теперь в силу распоряжений и узаконений, изданных русскими монархами, стали действительно самостоятельным Великим Княжеством. Я очень далек от того, чтобы отрицать силу за законами, изданными для Финляндии российскими самодержцами. Раз они дали известные права финляндскому народу, раз они создали Великое Княжество как действительно автономную область, имеющую свое особое местное законодательство, свою особую местную конституцию, то, несомненно, мы, русские, должны эти права уважать впредь до того времени, пока русский монарх таковые права не отберет, пока он такой конституции не отменит. С течением времени домогательства финляндцев в смысле обособления от России, в смысле своевольного расширения дарованных им прав делались все более и более настойчивыми.
Мы дожили до того, что теперь государственные деятели Финляндии открыто издают книги, в которых доказывают, что нет государства России, нет государства Финляндии, а есть особое соединенное государство Финно-Россия – наподобие того, как есть государство Австро-Венгрия; мы дожили до того, что финляндцы требуют себе особой армии; мы дожили до того, что финляндцы требуют полного отделения Финляндии от России и допускают связь исключительно в личности монарха; мы дожили до того, что сами Основные законы Российской Империи Финляндией уже не признаются или признаются только постольку, поскольку финляндские сеймы, созданные великодушием самодержавной русской власти, их одобрят. Даже сам закон о престолонаследии Российского Императорского Дома – и тот уже подвергается в Финляндии сомнению, и они требуют, чтобы и этот закон прошел через их сейм.
Я не отрицаю за финляндцами весьма веских оснований к таким попыткам, ибо русская власть в целом ряде актов законодательного характера трактовала Положение Финляндии в Империи в смысле финляндских вожделений и создала такую почву, на которой эти притязания финляндцев становятся понятными и даже естественными. Допустим даже, что юридическое положение финляндцев таково, как утверждают нам финляндцы, допустим, что действительно, благодаря ряду хотя и неосторожных, но все-таки законных действий русской власти Финляндия заняла такое юридическое положение, при котором она действительно может считать себя почти самостоятельным государством. Может иметь свою армию, может иметь полную независимость от России, может делать все, что ей угодно в своем новом государстве. Допустим, что с юридической точки зрения это так и есть. Что же отсюда выходит?
Выходит, что Россия должна примириться с тем, что в 26 верстах от столицы государства, от резиденции Государя возникло новое самостоятельное государство, и притом государство, весьма к России враждебное. Здесь целый ряд актов и действий, о которых речь впереди, доказывает, что Финляндия – не дружественная нам страна, а явно враждебная. Ясное дело, что великой державе, которая увидела в 26 верстах от своей столицы такого новоявленного врага, ничего не остается делать, как объявить этому врагу немедленно войну и завоевать его. Если желателен такой исход, если желательно, чтобы путем войны, путем кровавых битв было достигнуто правильное соотношение между Россией и Финляндией, то надо идти тем самым путем, коим до сих пор шли.
Если желательно прийти к мирному разрешению этого вопроса, что, с моей точки зрения, не только желательно, но и необходимо, то, очевидно, надо заявить, что ряд юридических актов, если за ними действительно укрывается столь вредная для России сила, необходимо отменить в силу жизненной необходимости, ибо жизненная необходимость требует, чтобы то нелепое положение, в котором очутилась Финляндия в составе России, было немедленно прекращено.
Речи господ, которые с юридическими документами в руках доказывают, будто финляндцы имеют право в 26 верстах от Петербурга образовать враждебное России государство, напоминают мне случай из не столь отдаленного прошлого. В нашей Курской губернии во время освобождения крестьян прославился некий курский дворянин Измаил Маков: когда последовал Манифест 19 февраля об освобождении крестьян, этот исторический дворянин подал в курский суд жалобу на почившего в Бозе Императора Александра II о нарушении Императором его юридических прав. Он приложил к жалобе грамоты Императрицы Екатерины II и Петра III и юридически вполне логично доказывал, что он, дворянин Измаил Маков, по-прежнему имеет полное право продавать живых людей. Дворянин Маков был смещен, господа, и даже более того – его заключили в психиатрическую лечебницу. Но что же делать нам с тем маленьким народом, который желает поступить в отношении к России точно так же, как курский дворянин Измаил Маков, хотевший доказать бумажными документами свои права на то, чего Россия ни в коем случае не может допустить и никогда не допустит? Подобно дворянину Макову финляндцы думают, что за ними юридическое право, что они могут кому-то жаловаться на Россию, апеллировать на державные решения России. Если целый народ нельзя заключить в сумасшедший дом, как это сделали с дворянином Маковым, то все же не пришлось бы надеть на него смирительную рубашку!
Но перейдем, господа, к жизни. С историей мы покончим, тем более что у нас впереди так много историков, и займемся тем, что нас окружает в данное время. Финляндия получила целый ряд благодеяний от России. Как известно, Император Александр I даровал Финляндии конституцию и весьма либеральную, в то время, когда его собственные русские подданные еще были рабами, когда его русский народ продавался на базарах, – в это время финляндцы получили от него блага той свободы, которой вы, господа, только теперь наслаждаетесь.
Финляндия получила почти полную автономию в своих внутренних делах, она получила почти полное избавление от солдатчины. В то время, господа, солдатчина была не та шуточная служба, как теперь. Военная служба была в то время пожизненной 25-летней каторгой. В то время люди уходили в солдатчину и гибли для своих семей, ибо они либо вовсе не возвращались в свои семьи, либо возвращались стариками с разрушенным здоровьем, с полной неспособностью возобновить свое мирное гражданское житие. И вот, финляндцы еще в те времена были почти освобождены от тягостей солдатчины. В то время, когда русский народ бился, воевал, терял своих сынов и отстаивал Русское государство, в том числе и Финляндию, финляндцы в это время сидели дома.
Выборгская губерния, Аландские острова, Вестер-Ботния – все эти земли были подарены Императором Александром I Финляндии со всеми их доходами, выгодами и преимуществами. И поныне Финляндия есть любимая дочь России, а никак не падчерица. Финляндия и поныне живет всецело на русские деньги, за счет русского народа. На военные надобности финляндцы платят до сих пор по 1 руб. 25 коп. с человека, а русские – по 2 руб. 83 коп., русский платит на полтора рубля больше на военные надобности, чем финляндцы. Финляндцев почти 3 000 000 человек, и эта разница составляет ежегодную субсидию из России в пользу финляндцев в 4 000 000 руб. В то же время, так как финляндцы теперь совсем не ставят государству солдат, то Россия посылает своих русских сынов оберегать Финляндию, и за постой войск платит Финляндии от 2 500 000 до 3 000 000 руб. денег ежегодно. Мало того, Россия, избавив финляндцев от воинской повинности, сохраняет ежегодно около 30 000 молодых здоровых финляндцев родине, обращая их на мирный труд. Если вы перейдете немножко на американский счет и расцените трудовую стоимость каждого такого человека в 300 р. в год, то вы увидите, что Россия на этом приплачивает Финляндии до 9 000 000 руб. в год. Затем финляндцы не участвуют в платежах ни на Министерство Двора, ни на Министерство иностранных дел, ни на погашение государственных долгов. Это избавление от имперских расходов дает финляндцам новую экономию приблизительно в 6 500 000 руб. в год. В общем, при самом грубом подсчете, грубом, конечно, в смысле ошибок в меньшую сторону, а не в большую, около 18 000 000 руб. ежегодно Россия дарит Финляндии. Мы здесь слышали, господа, что финляндцы – мирный, честный, трудолюбивый народ. Это правда, но я обращаюсь, господа, к вашей справедливости.
В Курской губернии жителей немногим меньше, чем в Финляндии. Если бы Курская губерния получала из государственного казначейства ежегодно по 18 000 000 руб. субсидии, то, я думаю, что через 100 лет даже и наши министры сказали бы, что в Курской губернии живут мирные, честные, трудолюбивые и культурные люди. Финляндия за эти 100 лет разжирела и отъелась на русских деньгах за счет русской крови, русского пота. Нетрудно быть культурным, когда вас кормит все государство и когда вы государству почти ничего не платите. Я утверждаю, что культура финляндская – это тепличный цветок, возросший в российских парниках, на русском навозе, на русском удобрении. Финляндцы выросли на наш счет и нечего им гордиться тем, что на русском удобрении растут финляндские орхидеи. Вы попробуйте-ка процвести, когда будете платить все то, что платит русский народ, когда будете защищать Россию так же, как защищают ее русские. Тогда мы посмотрим на финляндскую культуру, а пока пусть не хвалятся, пока пусть будут только благодарны великому благодетелю своему, который 100 лет кормил своей кровью и своим потом финляндскую окраину.
Финляндцы в русском государстве не знают никаких ограничений; по всей России финляндцы признаются русскими подданными, и нет в России никаких ограничений, никаких сокращений в правах финляндцев. Финляндцы – полноправные граждане Российской Империи. Вы это все знаете. Вы знаете, до чего доходит у нас полноправность финляндцев. У нас даже министры есть из финляндских граждан. Мы знаем, что наш военный министр – финляндский гражданин; мы знаем, что сам оберегатель жизни Русского Государя, министр Двора – финляндский гражданин; мы знаем, что морской министр, герой недавнего прошлого, адмирал Авелан – финляндский гражданин. Вот до чего дошло полноправие финляндцев в России. И что же получает Россия в ответ от этого мирного, честного, трудолюбивого и культурного народа?
Русские лишены в Финляндии всяких избирательных прав. В Финляндский сейм ни один русский уроженец не имеет права выбирать (но в русскую Государственную Думу, в русский Государственный Совет финляндцы имеют все избирательные права). Не только в сейм, но в любую городскую думу финляндского города, в любой сельской общине или финляндской деревне русский уроженец не имеет права голоса, хотя бы он там ж и л всю свою жизнь. Хуже того: в Финляндии имеются православные русские общины, и даже членами этих православных церковных общин не могут быть русские, ибо они русские, а не финляндцы. Русские не могут служить нигде в Финляндии, ибо от всех русских требуется окончание курса финляндского учебного заведения, а, конечно, русские не получают образования в финляндских учебных заведениях. Русский врач почти до сего времени не смел лечить в Финляндии. Ведь это не анекдот, что когда знаменитый профессор Боткин послал рецепт в финляндскую аптеку, то аптекарь отказал выдать лекарства, ибо профессор Боткин не имел-де звания финляндского врача. Теперь это отменено, но тем не менее и теперь чинятся всякие притеснения русским врачам: ни один русский врач не может служить на казенной финляндской службе. Если по ошибке русский врач забудет представить свидетельство медицинского управления, его штрафуют на 300 марок; но если это сделает финляндский врач, то он штрафуется только на 50 марок, ибо русские должны в шесть раз больше отвечать, чем финляндцы. Русские в Финляндии не могут торговать, не могут быть приказчиками, не могут владеть судами, не могут водить суда, не могут торговать на ярмарках.
Короче говоря, мирный, честный, трудолюбивый финляндский народ издал 171 узаконение, специально направленное к ограничению прав русских в Финляндии. А в России ни одного такого закона против финляндцев нет. Я, господа, обращаю ваше особое внимание на это обстоятельство, внимание всех русских людей, не только правых и центра, но и левых, ибо справедливость для левых и правых одна – и, если вы мне скажете, что это справедливо так поступать с русскими, тогда, значит, Государственной Думе надо закрывать лавочку. Господа, вы все помните, как разразилась война Англии с Трансваалем. Она разразилась из-за того, что независимая республика буров установила ряд ограничений для английских уроженцев в своем государстве. Англия не потерпела, чтобы английские граждане несли ущерб хотя бы и в чужом государстве и были бы на положении каких-то партий, которых никуда не пускают. Англия не пожалела миллиардов денег, не пожалела расходов на трехлетнюю войну, разгромила республику буров, завоевала ее и сделала ее английской провинцией.
Пусть Финляндия помнит, что такой способ действий, какой она принимает, приведет ее именно к таким же результатам; при системе такого полноправия, которое установлено для русских в Финляндии, кроме кровавой развязки, ничего не может выйти, ибо великий народ, хозяин великого государства, не может допустить, чтобы его подданные плевали ему в ясные очи издевательскими плевками! Все, что я рассказал, касалось мирной жизни; но за последнее время в Финляндии умножились до бесконечности преступные выступления против России, против русских властей, против всего русского. Еще недавно, на этих днях, вы слышали красноречивую речь г. Председателя Совета министров.
Неужели вас не охватил ужас, когда он спокойным и ясным голосом прочел этот кровавый синодик русских невинных жертв, жертв финляндской лояльности? Неужели ваше русское сердце не содрогнулось, когда вам перечисляли, что такого-то русского человека убили, такого-то собираются убить, там-то хотели взорвать, там-то взорвали, там-то покушались на Великого Князя и, что еще более ужасно, покушались на жизнь самого Государя. И это в течение 1–2 лет целая кипа преступлений, ужасных, неслыханных, от которых мир содрогался. И все это сделано, все это замышлено и вышло из небольшой Выборгской губернии, из недр честного, мирного, культурного народа финляндского.
Председатель Совета министров нам, конечно, не мог перечислить всего того, что сделано было преступного в Финляндии. Мы напомним, что, кроме многих иных, там убили одного из лучших русских людей – незабвенного героя Николая Ивановича Бобрикова, финляндского генерал-губернатора, мученика русской государственной идеи. Он был убит за свою верность присяге. Его достойный помощник г. Дейтрих был тяжело ранен; целый ряд русских губернаторов и представителей власти были или убиты, или ранены. И все это осталось безнаказанным, почти без всякого расследования. Точно так и надо, чтобы тем, кто остается верен России, русской государственной идее и царской присяге, была наградой смерть. Все эти убийства произошли якобы не в России, а в этом сверхвероятном Великом княжестве, где для русских нет ни прав, ни правды, ни закона.
Может быть, нам скажут, что это все отдельные выступления революционеров, выступления преступных организаций, не имеющих ничего общего с совокупностью финляндского народа. Конечно, я не думаю, чтобы народ финляндский во всей его совокупности был повинен в этих ужасных преступлениях, ибо народов-преступников не бывает в природе, но, тем не менее, нельзя не обратить внимания на то, как относился финляндский народ в лице его властей, в лице его избранников, в лице его интеллигенции ко всем этим преступным явлениям. Если вы скажете мне, что эти преступления были осуждаемы финляндцами, что на них смотрели с отвращением, что финляндцы старались их предотвратить, я буду очень рад.
Я буду рад, если с этой кафедры мне сообщат, что это было так. Но то, что нам известно, говорит противное, говорит, что все эти преступления пользуются в Финляндии, в широких массах финляндского народа полным сочувствием, если не поддержкой. Мы знаем, как действовала там революционная красная гвардия и ее предводитель, бывший капитан русской Императорской Армии Кок. Эта мятежная организация упражняла свои воинские доблести под стенами русской крепости Выборг. Верный присяге и долгу выборгский губернатор Медем запретил под опасением наказания эти упражнения, но это распоряжение, законное распоряжение русской власти, было отменено генерал-губернатором Герардом, который вновь допустил упражнения преступной военной организации под стенами русской крепости.
Вскоре после того, как сообщил нам Председатель Совета министров, эта самая красная гвардия участвовала в сражении при Свеаборге и сражалась с русскими войсками в русской крепости. После этого красную гвардию закрыли, но сейчас же возникла другая организация, столь же преступная и еще более многочисленная, которая называлась Воймой. Мы слышали здесь, что эта самая Войма ввозила в Финляндию сотни тысяч военных ружей – не охотничьих ружей, а маузеров и т. п., ввозила десятки миллионов патронов, артиллерию горную, пулеметы. Эта самая организация целой сетью циркуляров и прокламаций призывала финский народ к восстанию и отторжению Финляндии от России. После того как настойчивые требования из России заставили Финляндский сенат закрыть эту преступную организацию Воймы, сейчас же возродилась, как феникс из пепла, новая организация «Аграрный союз», которая продолжает дело красной гвардии и Воймы. И мы не сомневаемся, что, пока этот «Аграрный союз» не выкинет чего-нибудь невероятного, особо преступного, он не будет закрыт, если не будут прекращены те нелепые порядки, которые практикуются в Великом Княжестве Финляндском. Я боюсь, чтобы этим ужасным случаем не оказалась атака города С.-Петербурга, потому что такая атака вполне возможна при том полном без действии и слабости, которые выказывает и проявляет до сих пор, до самых последних дней русская власть. Я не удивлюсь, если однажды 30 000 или 40 000 мирных финляндцев внезапно кинутся на Петербург, в то время, когда, быть может, в Петербурге не будет ни гвардии, ни других каких-либо войск. И, быть может, Россия будет свидетельницей завоевания Петербурга отрядом мятежников.
Петербург охраняется лишь бумажными актами. Но, охраняя столицу только бумажными актами, мы рискуем потерять ее вовсе. Для того чтобы вам, господа, понять, что, собственно, делается в Финляндии, я попрошу вас прослушать тот марш, который рассылался преступною организацией Воймы и который должны были разучить все мирные, честные, трудолюбивые финляндцы к тому моменту, когда они собирались поднять вооруженный мятеж против России:
«Началась жестокая война, пламенем мести захватила край она, кровавый финляндский небосклон, о свободе гласит он. Выступайте, жители Саволакса и парни Эстерботена, а также ты, народ карельский, против русского врага. Финны понесутся вперед, как летит стрела, весь народ гласит: долой отсюда русскую власть. Наши здесь власть и сила, и воля народа – наш закон. Перед нами ныне Монарх преклонится. Финляндии русский не возьмет. Посмотри, как наши ребята рвутся против русских войск: в скором времени железо закипит в крови русских сердец. Скоро власть Николая будет свергнута с помощью Господа Бога. Растерзанным лежит орел под ногами финского льва. Выступайте, люди молодые, силою бури могучей, а вы, старцы, также помогайте молодым. Нам Творец победу даст, подобно древнему Израилю. Финские герои, выгоните русских за их матушку Москву».
Некоторые из вас, господа, смеются. Я смеяться не могу, не могу смеяться, когда такие марши распеваются дружественным нам народом, когда в 26 верстах от столицы нашего Императора, от этого самого Таврического Дворца затевается явное преступление против нашей Родины. Простите, мне не смешно! Итак, господа, мы видим, что Финляндия в выступлениях отдельных лиц, отдельных организаций, целых учреждений стремится к явному отторжению от России. Я не буду утомлять ваше внимание чтением большого числа вырезок, которые я приготовил, они утомят внимание, хотя в одном из циркуляров главаря финляндской организации Манелина, который, кстати, до сих пор гуляет на свободе, повествуется, что было намерение совершить цареубийство в финляндских шхерах; и этот господин, который печатно признался, что он затевал цареубийство, гуляет свободно по Финляндии, был только оштрафован на 300 марок.
Финляндские притязания, финляндские преступные желания растут, как ком снега; они уже не довольствуются тем, что хотят независимости своего Великого Княжества, они мечтают о завоевании частей России. Я позволю себе прочесть несколько строк из сочинений финляндского писателя Иоганни Ахо:
«Кто знает, может быть, когда-нибудь выйдет из нашей среды новый Александр Великий, который объединит все финские племена, низвергнет Персию, явится основателем великой финской всемирной державы и понесет нашу цивилизацию далеко в глубь темной Азии… Тогда гордые борцы севера внесут блага цивилизации в полярные страны, а юная и великая Финляндия объединит свое царство от Балтики до Берингова пролива, охватывая Ледовитый океан. Будем ждать; эта надежда поддержит нас вплоть до новой, отрадной великой борьбы».
Положим, это только написал писатель, это не есть, конечно, доказательство стремлений всех финляндцев в данное время, но, господа, если писатели решаются писать такие вещи, то это значит, что подобные мысли уже бродят в голове народа. И не презирайте маленький народ: презрение к маленьким народам довело нас до Цусимы. Помните Цусиму, когда говорите о Финляндии. Все то, что происходит в Финляндии, остается до сих пор безнаказанным. Та самая Войма, которая призывала к цареубийству, которая вооружила всю Финляндию, которая готовила войну против России, она до сего времени не была судима, правда, она была отдана под суд, но суд тянется до сих дней.
Еще 2 мая этого года в Абоском гофгерихте разбиралось дело Воймы, и вот что там несколько дней тому назад произошло. Заседание открылось в 11 часов утра, причем главным образом разбирался вопрос, виновны ли в государственной измене лица, входящие в состав правления союза Воймы. Адвокат-фискал Эриксон дал заключение, в котором в более энергичной форме, чем прежде, высказал мнение, что нет основания привлекать воймистов к ответственности за государственную измену. Помощник прокурора нашел, что временное правление союза Воймы виновно в том, что замешано в дело ввоза запрещенного в стране оружия и боевых припасов и что, зная таковое запрещение, старалось скрыть свои действия. Однако, по мнению помощника прокурора, это дело как касающееся нарушения таможенных правил не подлежит разбору гофгерихта, вследствие чего официальный обвинитель обязан освободить от ответственного обвинения и передать дело на рассмотрение другого суда. Кроме этого требования, прокурор никаких обвинений не предъявлял. Короче говоря, Войму будут судить за таможенные нарушения, но не за государственную измену.
Из того, что нам сообщили о деяниях полицмейстера Нандельштадта и полицмейстера Эмана, из того, что нам сообщили о действиях прокурора Сената Гротенфельда, который в официальной речи оправдывал все действия воймистов, признавал законное право граждан Финляндии на вооруженный отпор против исполнения повелений Российского Монарха, – из всего этого мы видим, что и полиция, и суд, и власти, и общество финляндское – все они идут против России мятежом, все они готовы к мятежу, все они соучастники этого ужасного кровавого кошмара. И поэтому я с большим прискорбием услышал аттестацию финляндскому народу, что это мирный, честный, трудолюбивый и культурный народ.
С этими похвалами надо было бы подождать. Финляндцы, господа, бытие своего государства, которое я отрицаю, основывают на акте изменническом, на акте сейма в Борго, когда изменники Шведскому Королю собрались для того, чтобы продать своего Государя и вступить в переговоры с враждебным их государству Российским Монархом. С чего начали финляндцы, тем они и кончат. Когда возникнет в Европе война, когда русские войска будут, быть может, заняты где-нибудь в другом месте, то в это время в новый Борго соберутся новые изменники и также продадут Русского Монарха, как 100 лет тому назад продали Шведского Короля. Я этого боюсь и прошу Государственную Думу не забывать этого примера. Кто раз изменил, тот изменит и второй раз. Теперь перейдем к вопросу о том, что делало наше русское Правительство в этом тяжелом положении, созданном финляндским преступным мятежом. Председатель Совета министров нам сказал в начале своей речи, что Имперское Правительство считает и будет считать себя ответственным за финляндские события, так как Финляндия – это составная часть Российской Империи. Я с этим совершенно согласен и полагаю, что вся Россия так думает, и ничего нового в этих словах Россия не услышала.
Завоевав Финляндию, Россия всегда вправе была думать, что русское Правительство введет там или свое управление, или через финляндские власти, или как-нибудь иначе, но что, во всяком случае, ни при каких обстоятельствах не создастся такое положение, чтобы центральная русская власть могла быть не ответственной за то, что происходит в одной из частей Российской Империи. Поэтому заявление Председателя Совета министров, конечно, весьма своевременное и весьма уместное в данное время, когда многие эту простую истину отрицают, меня нисколько не удивило. Но в то же время г. Председатель Совета министров заявил с этой кафедры, что корень зла лежит не в бездействии, не в незакономерных действиях властей, что, по мнению г. Председателя Совета министров, корень зла лежит где-то глубже. Это, господа, естественное и натуральное состояние корней находится в глубине; корни зла, конечно, глубже лежат, но само зло, дерево зла – это именно и есть бездействие русских властей, выросшее на корнях преступной деятельности финляндцев.
Я постараюсь обосновать свое утверждение. Председатель Совета министров не опроверг ни одного факта, изложенного в наших трех запросах; он подтвердил все факты, и мало того, что их подтвердил, но усилил впечатление новыми фактами, нам не известными, – еще более грозными, еще более ужасными. Факты вооружения финляндцев подтверждены с этой кафедры авторитетным голосом и, тем не менее, на вопрос: что же сделала русская власть к обезоружению преступников, покушавшихся предательски напасть на Россию? Обезоружило ли Правительство тех, кто вооружился для мятежа? Разве какая-либо финляндская конституция могла помешать русским министрам, русским властям обезоружить явных мятежников? Разве есть на свете такая конституция, которая препятствовала бы при возникновении явного мятежа объявить страну или часть страны на военном положении? Конечно, нет; конечно, никакая финляндская конституция не мешала, не мешает и не может мешать русскому Правительству властной рукою остановить преступное действие явных мятежников и преступников, и никакая программа будущей законодательной деятельности не может закрыть перед нашими глазами этот печальный факт явного бездействия русской власти. Я уже не говорю о восстановлении в Финляндии законных прав Российской Империи.
Ввиду того, что произошло за эти 100 лет, ввиду существования актов, которые были выманены у русских монархов подчас весьма сомнительными средствами, но все-таки были выманены, ввиду существования этих актов действительно затруднительно было бы определить ясно и точно юридические права России. Для сего, действительно, необходимо новое законодательство. Поэтому я не буду говорить о том, что русское Правительство должно было гордо держать в Финляндии русское государственное знамя, – это пока еще поправимо. Но мне хотелось бы спросить Председателя Совета министров по поводу отдельных фактов, которые были изложены в запросе и на которые, к великому прискорбию нашему, ответа не было. Ответа и не может быть, ибо г. Председатель Совета министров желает, чтобы запрос этот был снят, а раз он будет снят, то мы, конечно, никогда не получим ответ на этот волнующий нас вопрос – вопрос о действиях русского действительного тайного советника Герарда, отменившего приказание выборгского губернатора о том, чтобы под стенами русской крепости Выборг были прекращены явно преступные упражнения мятежнической военной организации численностью 6000 человек.
Герард отменил распоряжение губернатора, и через несколько времени очень скоро эта самая организация вступила в бой с русскими войсками и пыталась захватить русскую крепость Свеаборг. Что сделало русское Правительство с действительным тайным советником Герардом, виновным в столь явном акте государственной измены? Оставим финляндцев доказывать свои конституционные права, ибо при чем же тут финляндская конституция? Я вас спрошу: разве была бы нарушена финляндская конституция, когда б действительный тайный советник Герард был предан за свое преступление русскому суду? Я полагаю, что ни один финляндец не сказал бы, что финляндская конституция нарушена. Часовой, который поставлен у порохового погреба и во время пожара от страха бежит, подлежит смертной казни. Неужели русский генерал Оболенский, бежавший со своего поста, бросивший Финляндию на произвол мятежников, неужели он не заслуживает военного суда? Неужели только одних часовых у пороховых погребов надо судить военным судом? Я хотел бы спросить г. Председателя Совета министров: что сделали русские власти в отношении русского генерала Лангофа, носящего до сих пор мундир русской Императорской армии, генерала, который поднес на Высочайшее благоусмотрение сообщение о выработанном Сенатом проекте новой формы правления, проекте, который само же наше Правительство характеризует как проект отторжения Финляндии от России, то есть как явный акт государственной измены? Я полагаю: какова бы ни была наша дальнейшая программа в законодательстве по финляндским делам, эти вопросы ужасного позорного прошлого не могут быть замолчаны, не могут быть сняты с очереди, надо на них ответить; или все, что я спрашиваю, это не так, это неправда, или скажите: да, были допущены ошибки, но впредь их не будет.
Мы говорим об этом не для того, чтобы наносить какие-либо удары русскому Правительству; у русского Правительства нет более честных, открытых друзей, чем мы, правые. Но мы никогда, будучи друзьями Правительства, не покроем его ошибок и всегда скажем в глаза народу, даже самому Монарху. Это наша гордость. И вы у нас ее не отнимете. Нам было сказано, что в 26 верстах от столицы, от резиденции Государя, был устроен в пределах Выборгской губернии явный очаг революции, оттуда выпускались вылазки против России из Финляндии. Вылазки – это буквальное выражение г. Председателя Совета министров. Какой-то наглый враг угнездился в 26 верстах от резиденции Государя Императора, на расстоянии хорошего пушечного выстрела, и выпускает оттуда массу преступников, взрывчатые материалы, командует, как какой-нибудь генеральный штаб, целой армией мятежников. И что же делает русская правительственная власть?
Она выставляет на границе какую-то механическую заслонку, как выразился г. Председатель Совета министров. Заслонкой заслонились от мятежников, но все-таки мятежников этих открыто и прямо не схватили. В древности щит был оружием оборонительным; древние щитами действительно загораживались от вражеских ударов, но в левой руке у них был щит, а в правой меч. У нас же про меч начисто забыли, – про щит помнят, меч же ржавеет. Нельзя одними щитами загораживаться от явных на — падений врагов, надо бить и поражать врага, а не только заслоняться заслонами. Я не могу допустить мысли, чтобы русский орел стал бояться северных кошек. Неужели у русского страха так велики стали глаза, что кошки уже кажутся львами? Я не хочу этому верить. Вот те основания, которые заставляют меня высказать от имени фракции правых, что при всем нашем желании поддержать Правительство не хуже господ октябристов мы не можем в данном случае оказать этой поддержки. Мы не можем с чистой совестью снять наш запрос и сказать: «Ваши объяснения нас успокоили». Нет, объяснения Председателя Совета министров не только не успокоили нас, но они навели на нас ужас и страх.
Мы, господа, не можем снять этот запрос. Воля Государственной Думы отвергнуть его – это дело вашей совести, но мы добровольно не снимаем запрос и просим Правительство дать нам ответ на те вопросы, которые мы ему поставили. Я не знаю, собственно, чем руководствовалась фракция октябристов, когда сняла свою часть запроса, касающуюся финляндских железных дорог. Насколько мне не изменяет память, запрос господ октябристов касается того, что в мае 1899 г. – 8 лет назад – состоялось Высочайшее повеление о соединении русских железных дорог с финляндскими в стратегических целях. Восемь лет протекло, и не только это Высочайшее повеление не было исполнено, но, наоборот, финляндцы за это время построили ряд железных дорог, направленных к со единению со Швецией. Было признано необходимым привести финляндские дороги к тому состоянию, в каком они должны были всегда находиться для пропуска русских поездов.
Этого за 8 лет не было сделано, и тем не менее господа октябристы свой запрос сняли. Они сказали: «Мы удовлетворены». Чем же они были удовлетворены? Объяснением г. Председателя Совета министров? Но там было сказано, что в настоящее время уже действует комиссия, которая испробует наши вагоны, наши локомотивы по финляндской колее и по первому опыту комиссии нужно думать, что габарит наших вагонов подойдет к финляндской колее, и сквозное движение будет возможно. Кроме того, по поводу проведения новых дорог в самой Финляндии было сказано, что этот вопрос вызывал уже недоразумения между нашим Генеральным Штабом и Статс-секретариатом: финляндский гражданин генерал Редигер, стоящий во главе нашего военного ведомства, даже испытывал недоразумения в переговорах с финляндским гражданином генералом Лангофом, стоящим во главе Статс-секретариата. Я понимаю, что это очень доказательно и что господа октябристы могли на этом примириться; это действительно весьма важные и веские факты, но я думаю все- таки, что это не ответ, почему 8 лет не только не исполнялось Высочайшее повеление, но проявлялись действия, явно направленные к нарушению Царского повеления.
Вместо того чтобы соединяться с русскими дорогами финляндцы почти соединились со шведскими дорогами. Нам говорят, что комиссия едва через 8 лет начала действовать, и надо думать, что она достигнет того-то и того-то, а может быть, и не достигнет. Неужели факт недоразумений, возникших между двумя финляндскими гражданами, уже настолько красноречив, чтобы можно было снимать запрос с очереди. Правда, кроме того, учреждена комиссия.
Я позволю себе прочесть имена членов комиссии от Министерства путей сообщения – наиболее компетентного в этом деле ведомства: Тваровский, Верженский, Мацеевский, Вигура, Книппер, Лесневский, Иоганн Густавович Линдквист и один русский Думитрашко, и к ним будут прибавлены еще от финляндского сената Ахонен, Гриппенберг и Эрнгельм. Я готов понять, что господ октябристов факт учреждения этой финляндско-польской комиссии должен успокоить, ведь все-таки там есть один русский: быть может, он испортит вам затеянную музыку. Я спешу докончить свою речь, которая растянулась, и должен сказать, что мы, правые, предъявляем запросы Правительству не для того, чтобы наносить ему какие-нибудь удары, но и не для того явились мы в Думу, чтобы покрывать своими действиями ошибки Правительства.
Мы будем говорить ту правду, которую нам подсказывает наша правая совесть, мы свой запрос ставим в упор Правительству и просим его также открыто и прямо на него ответить. Что касается того, что нам сказал г. Председатель Совета министров по поводу будущего, по поводу того, что предполагается приступить к новому законодательству по делам Финляндии, то, конечно, кроме полного сочувствия, кроме полного одобрения со стороны правых, мы ничего не можем предложить Правительству в ответ на эту часть декларации. Конечно, давным-давно пора русскому Правительству вспомнить, что Российская Империя едина и неделима, давным-давно пора устранить все то, что мешает развиваться и идти по пути культуры и прогресса русскому народу, но несомненно, что неестественное, нелепое положение, которое заняла Финляндия в России, такому культурному росту России мешает.
Мы приветствуем это стремление Правительства, хотя весьма сожалеем, что оно так поздно появилось, но лучше поздно, чем никогда. В этом отношении мы всячески поддержим действия Правительства, но все-таки нам показалось не совсем правильным то упоминание, та оговорка, которая звучала в речи г. Председателя Совета министров; он сказал, что хотя державные права России должны, несомненно, преобладать, но тем не менее русское Правительство будет стремиться создать новое законодательство, которое определит сферу компетенции местного финляндского управления не иначе как с согласия или одобрения (он не выразился так именно, но смысл был таков) финляндского сейма и финляндских властей. Мы думаем, что финляндские власти, финляндский сейм настолько превратно, настолько невероятно понимают свои права, что русскому Правительству невозможно оберечь интересы русского народа, права русского государства и удовлетворить аппетиты финляндских сепаратистов.
Ставя задачу так, по-моему, Правительство становится на ошибочный путь и не приведет к мирному разрешению этого вопроса, а раз не будет мирного, то будет кровавое разрешение, чего не дай Боже! И поэтому мы всячески просим Правительство не задаваться целью согласовать несогласуемое. Мы увидели, что на чердаке нашего государственного здания загорелся пожар. Мы закричали: «Горим, тушите, там поджигатели, там жгут наш государственный дом», а домоправитель выходит и с этой кафедры заявляет:
«Да, там пожар, там поджигают, даже нескольких дворников убили, а остальные сами изменники, но тем не менее я полагаю, что мы не можем тушить пожар, мы не можем рукою властной и сильной хватать поджигателей, чтобы прекратить пожар, а будем создавать новые строительные правила. Мы построим дом на новых началах, тогда не будет пожаров, и, чтобы удовлетворить всех, пригласим поджигателей к разработке нашего проекта».
Это, господа, невозможно, при этой постановке дела никакого толка из предположений Правительства не выйдет. Хорошие слова останутся висеть в воздухе, и по- прежнему мятежная Финляндия будет грозить нашей столице, и по-прежнему спокойствие нашего Государя и безопасность Петербурга будут зависеть от доброго желания господ финляндских полицмейстеров вроде изменников Нандельштадта и Эмана. Этого мы, господа, не можем допустить, мы должны всячески просить наше Правительство стать на другой путь, на путь ясный, определенный, чтобы было сказано: Россия есть Империя, которая властвует над всеми своими подданными, и если конституция, данная Финляндии, почему-либо в данное время становится неудобной для русских интересов, то так же, как сделано было с Царством Польским, где конституция, данная Императором Александром I , была отменена Императором Николаем I, должна быть отменена без всяких разговоров с финляндцами и конституция финляндская.
Затем пусть будет дана Финляндии такая конституция, которая соответствует русским интересам, ибо русское государство завоевывало Финляндию только для себя, для своих русских потребностей, для своих русских удобств. И Петр Великий, и Елисавета Петровна, и Александр I, завоевывая Финляндию в течение 100 лет, конечно, не советовались с финляндцами, завоевывать им их землю или не завоевывать. Все эти Императоры действовали в силу сознания разумных польз своего государства и рукою властною захватили эти земли у шведского короля. И теперь русские Императоры не могут становиться на другой путь; они не могут стать на такой путь, при котором возможно существование под боком Петербурга такого нелепого, враждебного России государства, и притом в такой опасной близости от резиденции русского Императора. Если вы дорожите благом России, если вы желаете действительно, чтобы государство наше было мощным, великим и могучим, то отбросьте все эти притязания финляндских изменников и сепаратистов и скажите могучее русское слово – Россия для русских. Все остальное да подчинится русским интересам!
Читайте также: Несколько слов о предпосылках Советско-финской войны 1939-1940 годов