Атомизация общества. Побочные явления, обусловленные принципом Ле Шателье и связанные с быстрым изменением условий жизни, проявляются и в духовной сфере. На передний план выходят чисто личностные интересы, ближние индивидуальные цели, погоня за материальными благами и новыми ощущениями. Разрываются связи между людьми, определяющие относительно далекую перспективу. Сущность происходящих изменений наглядно видна из сопоставления современного общества с традиционным.

До начала нового, времени жизнь людей направлялась традиционным обществом. Это общество обладало высокой степенью устойчивости, было скреплено множеством взаимосвязей между людьми. На переднем плане были общественные интересы, а личные имели подчиненное значение. О природе традиционного общества подробно говорится в книге М. Альбедиль, посвященной Древней Индии:

“Носителю традиционной культуры глубоко чуждо восприятие и осознание себя как единственной и неповторимой личности, независимой от других и противоставляющих себя обществу. Представления о своем “я” еще не имели для него того самодовлеющего значения и той исключительной ценности, как у человека современной западной цивилизации. В социальном плане он осознавал себя как часть органического целого – родственной, плановой, конфессиональной сообщности, в которой он был интегрирован. Понятие индивида, столь близкое западному уму, для индийца, скорее, тождественно его социальной роли.

Вследствие этого в традиционной индийской культуре социально-психологические установки и поведенческие модели отличались от привычных нам. Понятие долга, одно из центральных в системе социально-этических индуистских ценностей, было символом и эталоном освященной веками традиции. Долг перед семьей, общиной руководил социальным поведением индивида и с детства направлял его в нужное, т. е. социально потребное русло. Долг призывал строить свое социальное поведение в соответствии с принятыми нормами. Именно соответствие нормативам, провозглашенным обществом, а не более понятное европейскому уму всестороннее развитие индивидуальности было идеалом и образцом для подражания. Возможным отклонениям от фиксированных норм противодействовала вся система официально санкционированной индуистской идеологии. Самым действенным средством контроля был неформальный – общественное мнение, резко осуждавшее неправедность и активно одобрявшее праведность, т. е. следование утвердившемуся обычаю».

Альбедиль описала обычаи и структуру древнего традиционного общества. Многое в нем очень далеко от современности, но некоторые черты, включая приоритет общественных интересов, сохранились и в настоящее время. Прежде всего, это относится к жителям сельских общин и небольших городов.

В древнем традиционном обществе существовали жесткие рамки, ограничивающие деятельность человека. Их ослабление способствовало прогрессу, в частности развитию науки. В современный период развивается процесс атомизации и разобщения людей. Один из крупнейших ученых ХХ века Норберт Винер провел сравнительный анализ традиционного и современного общества:

“В небольшой сельской общине, существующей достаточно долго, чтобы в ней сложились более или менее одинаковые уровни понимания и поведения, существуют вполне достойные уважения нормы попечения об обездоленных, управления дорогами и другими общественными средствами, терпимости к тем, кто лишь один-два раза нарушил общественные законы. Как бы то ни было, нарушители находятся здесь, и остальная община должна и впредь жить с ними, с другой стороны, в такой общине человеку не годится быть выше своих соседей. Всегда есть средства заставить его почувствовать силу общественного мнения. С течением времени он обнаружит, что оно является столь вездесущим, непререкаемым, ограничивающим и давящим, что он вынужден будет оставить общину, чтобы защитить себя.

Лишь в большом сообществе, где “господа действительного положения вещей” предохраняют себя от голода своим богатством, от общественного мнения – тайной и анонимностью, от частной критики – законами против клеветы и тем, что средства связи находятся в их распоряжении, – лишь в таком сообществе беззастенчивость может достигнуть высшего уровня”.

Как подчеркивает Винер, из всех упомянутых факторов управление средствами связи – наиболее действенный и важный. В современном обществе наступает изменение социальной психологии. Идет распад взаимосвязей, атомизация людей, мерилом всех ценностей становятся нажива и деньги. Общественная сторона, идеи справедливости отходят на задний план. Происходят коренные изменения в вопросах веры.

В современном обществе произошло резкое изменение духовной сферы. Общество атомизировалось, доминантой стала личностная сторона жизни людей. Особенно ярко разрушение традиционного общества и традиционных духовных ценностей проявилось в развитых странах и, прежде всего, в США. Во второй половине XX века религия, которая выступала носителем традиций, превращается в чистую формальность. Образно говоря, от нее осталась одна оболочка. Все большее место в религиозной жизни занимают секты. И в Европе и в США происходит фактический отказ от Бога. В приведенном ниже отрывке из лекции Элиезера Воронель-Дацевича, профессора университета Бар Илан в Израиле, наглядно видно состояние христианства в Европе.

…“Европа вступает в эпоху постхристианства и перестает быть христианским обществом. В чем это выражается? В том, что интерес к традиционным формам религии постоянно падает. Казалось бы’ Вот погиб коммунизм, люди получили доступ к нормальным возможностям исповедания своей веры – и, что мы видим в результате? В Западной Германии с 1991 по 1998 гг. число людей, регулярно посещающих церкви, уменьшилось (да просто-таки упало!) более, чем в 2 раза: с 14,7% до 7%. Менее серьезно, но неуклонно этот процесс происходил в Италии (сокращение почти на треть), не говоря уже о Франции, где о церкви и кюре вспоминают только при регистрации браков и конфирмации. Нотр-Дам превратился в большой музей-ресторан, куда приходят толпы, жующие гамбургеры и «стиморол», чтобы поглазеть на древние ритуалы. Думается, для этих людей воскресная месса стоит в одном ряду с гаданием на картах и показательным выступлением колдунов вуду. И это подтверждают опросы, опыт общения авторов с представителями католической церкви. Один кюре из Нотр-Дама считает, что его храм превратился в бензоколонку, на которой вечно топчется народ, пришедший «подзаправиться». Шведы ходят в кирку по инерции – мол, это единственное место, где можно отдохнуть от повседневности. Британские методисты всерьез обсуждают вопрос, можно ли принимать в свою общину тех, кто и в Богато не верит. И приходят к выводу – можно. Мы все гуманисты. Главное близость к человеку, а не какое-то там запредельное “дело Господне”. Церкви в Западной Европе все больше напоминают почтовые отделения: зашел человек, потолкался от кассы к кассе, записочку написал Творцу Вселенной – и побежал дальше. Бизнес. Проводить в церкви значительную часть свободного времени? Да вы что! Это не то место, где можно чего-то добиться.

Итак, вера нынешнего европейца: 1) личная; 2) эклектичная: 3) в ней отсутствуют какие-либо элементы прежней конфессиональной веры, кроме, быть может, чисто ритуальных, и то сильно искаженных. Это давно уже не Б-г Авраама. Исаака и Иакова. И даже не Бог философов и ученых. Это бог ревущей и злобной плоти – не Б-г евреев, невидимый и недоступный, а арийский бог, попросту красный и потный от напряжения фаллический символ молящегося. Как сказали бы в Одессе, народ поце-поклонников (смех в зале). Перед нами эпоха торжества язычества. Да, настоящего язычества. В сущности, в качестве Бога каждый европеец водружает на свой алтарь собственное изображение, да и то не всего себя. Он наделяет его собственными качествами, достоинствами и недостатками, восхваляет его. Его Бог амбивалентен и аморфен. Он не то что не спасет – его вообще нет. Это фикция, фантом, блеф пьяного игроки в покер”.

Таким образом, наряду с разрывом традиционных связей между людьми, идет процесс духовной атомизации – разрыв духовных связей. В определенном смысле слова, человечество подходит в вопросах веры к водоразделу. Согласно традиционным мировым религиям, Бог – это высшая сила, и человек не должен совершать греховные поступки, направленные против других людей. По мнению ряда выдающихся ученых. Бог – это природа, и с ней нужно жить в согласии. Смысл коммунизма можно охарактеризовать положением: Бог – это все человечество как единое целое и нужно действовать во имя его будущего. Западное и, в первую очередь, американское общество фактически пришло к положению: Бог – это я, что явилось одной из основ кризиса европейской расы.

В результате процессов атомизацйи людей и разрушения веры, человек остается как бы один, сам по себе. Ослабление связей между индивидуумом и социальной группой усиливает криминогенность общества, увеличивает численность наркоманов и алкоголиков, сексуальных извращенцев приводит к росту отклонений от общепринятой морали.

Тем не менее, общественная природа у людей остается, что приводит к стихийной самоорганизации и возникновению простейших форм объединений на нижнем уровне. Формируются группы преступников, наркоманов, геев: наступает расцвет сект самого различного толка, в том числе изуверских, сатанинских и откровенно жульнических. На более высоком уровне возникают организованная преступность, объединения националистов, кланы. Повсеместно наблюдается обострение национального вопроса, например, в Испании (страна басков). Северной Ирландии. Турции (Курдистан).

Бельгии (фламандцы и валлоны). Клановость пронизывает властные структуры во многих странах, в частности в США.

…Нарастающий процесс атомизации представляет собой одно из проявлений общего социального кризиса. Атомизированное общество может существовать только в условиях высокого уровня жизни и относительного благополучия. При его потере возникает неустойчивость. Самоорганизация атомизированного общества неизбежно ведет к росту внутренних противоречии, противопоставлению людей и их объединений друг другу, междоусобной борьбе и социальному взрыву.

Массовое общество. Одновременно с изменением материальных условий жизни общества меняется сама структура социальной среды. В XX в. начался процесс интенсивной урбанизации. В 1900 году доля городского населения во всем мире составляла 14%, в 1980 – 46%, а в 1999 – более 50%. За это время число городов с миллионным населением возросло в 10 раз, а с пятимиллионным населением – в 20 раз. Численность населения 25 крупнейших городов мира увеличилась за столетие в 10 | раз. Иногда это явление называют “урбанизационным взрывом”. В настоящее время лицо планеты начинают определять самые крупные города, в которых сосредоточены огромные массы людей, слабосвязанных друг с другом, потерявших былые традиции. Этим создается почва для стандартизации, появляются стандарты в одежде, питании, образе жизни, в подражании общей моде, кумирам, сменяющим друг друга, возникают предпосылки для унификации людей с образованием поведенческих стереотипов.

Постепенно в развитых странах Запада формируется так называемое “массовое общество”, объединяющее воедино большие массы людей, особенно в крупных городах. В массовом обществе каждый человек подвергается целенаправленному воздействию мощного информационного потока. Организовано поточно-конвейерное производство массовой культуры, опирающееся на потакание неразвитым вкусам; идет процесс отчуждения, утраты социальных связей, роста маргинальности; увеличивается некомпетентность основной массы городского населения по все усложняющимся проблемам современной социальной жизни: политики не оценивают долговременные последствия принятых решений: высока внушаемость городских масс.

На этом фоне возникает и духовный кризис, охватывающий все возрастающую массу людей. Происходит разрушение сложившейся системы детерминации мотивов и поведения. Ранее люди стремились производить все больше вещей и услуг ценой все меньших затрат и усилий, а сам набор вещей и услуг был чем-то само собой разумеющимся. Научно-техническая революция открыла возможности создания и удовлетворения новых потребностей, возможности выбора. Кроме того, ранее в своих мотивах, нормах, представлениях человек опирался на относительно устойчивые группы, в которые он входил. Теперь групповые связи теряют свою устойчивость. Происходит сближение, усреднение, интернационализация типов материального и культурного потребления социальной информации. Одновременно в унифицированном обществе идут побочные процессы выделения и противопоставления различных групп людей, роста национальных и других противоречий.

В массовом обществе человек часто находится в состоянии духовного одиночества с потерей ориентации, мотивов и духовных ценностей. Исследованию этого общества, механизмов и следствий отчуждения и стереотипизации человека посвящено большое количество работ. Здесь можно отметить такие имена, как Адорно. Рисмен, Фромм, Райх, Хорни, Хоркхаммер. В своей книге Маркузе выдвинул концепцию одномерного человека, характерного для современной общественной системы, которому свойственны: некритическое отношение к существующей действительности, к пропагандистским и поведенческим стереотипам, отсутствие индивидуальности, манипулируемость, конформизм. Потребительская ориентация, гонка за материальными благами лишают человека социально-критического восприятия. Ему присуще искаженное видение мира. Отвечающие интересам правящих кругов принципы и нормы кажутся ему выражением свободы и социальной справедливости. Такой человек фактически лишен способности к радикальной оппозиции и полностью интегрирован в систему.

Анализ Маркузе существенно дополняется работами Рисмена, который ввел понятие извне ориентированной личности. Такие личности составляют основу современной социальной среды. Их поведение определяется не традициями и принципами, а различного рода влияниями, модой, системой связей. Они обезличены, стандартизированы, являются объектами манипулирования, чувствуют себя дезориентированными, опустошенными; часто бывают апатичными или циничными. Вместе с тем, как отмечал Рисмен, они хотят обрести человеческое тепло, любить и быть любимыми. Для общества в целом характерен конформизм, некритическое следование господствующим мнениям и стандартам, стереотипам массового сознания, предрассудкам, авторитетам, пропагандистским клише.

Масскультура и жизненные стандарты. В современном обществе по аналогии с поточно-конвейерной индустрией существует массовое производство культурных ценностей, рассчитанное на массовое потребление, приспособленное к уровню “среднего” человека. Для массовой культуры характерны стандартизация, примитивизм в изображении отношений людей, сентиментальность, развлекательность, культ потребления и успеха, насилие и секс. Большую роль играет сенсационность подачи материала. Масскультура формирует некритическое восприятие действительности, следование господствующим мнениям и стандартам, пропагандистским установкам, стереотипам массового сознания. Любое явление подлинной, высокой культуры масскультура может свести до усредненного, выхолощенного потакания неразвитым вкусам. Ее эволюция идет в направлении выдвижения на первый план инстинктов, эмоций, примитивизации поведения. Все большей популярностью пользуются виды искусств, доводящие человека до состояния возбуждения и даже транса. Здесь есть и специфика нашего времени, требующего усиливающихся средств воздействия на организм для поддержания его в необходимом для жизнедеятельности ритме. Но человек во многом работает на износ. Постоянное напряжение при таком способе времяпровождения подавляет личность и разрушает нервную систему. По мнению большого числа исследователей масскультуру можно рассматривать как выражение концентрации политической и социально-экономической власти в руках правящих элит, как выражение духовной несвободы, стандартизации и унификации личности, как показатель распада общественных ценностей.

Массовое общество характеризуется определенными жизненными стандартами. Прежде всего, это погоня за материальными благами. Высшая цель – потребление. Его источник – нажива, деньги. Культом денег пронизаны все слои массового общества. Общественные, государственные интересы отходят на задний план. Есть деньги, живи в любой точке земного шара. Можно сказать, что возродился древний лозунг: “хлеба и зрелищ”. Большое внимание многомиллионных аудиторий привлекают массовые спортивные зрелища: футбол, бокс, автогонки. Значительное место в жизни общества занимают кумиры и звезды, производство которых поставлено на поток. Массовое общество особо привлекают пикантные подробности из сексуальной жизни кинозвезд. Уровень исследовательских разработок в этой области иллюстрирует небольшая статья в «Комсомольской правде»:

“Привычку копаться в чужом белье англичане позаимствовали у американцев. Занятие это им понравилось, и недавно в Англии вышла книга о сексуальных похождениях голливудских знаменитостей. Авторы этой “клубнички” сумели снять с них последнее: они даже выяснили, когда и где кинозвезды лишались девственности. Оказывается, настоящим пионером в этом деле стал Джеймс Бонд – Шон Коннери. “Маленький гигант большого секса” впервые занялся любовью, когда ему было 8 годков. Мадонна по сравнению с ним – само целомудрие: она смогла дотерпеть аж до 15 лет. Но лучшими любовниками Голливуда признаны не эти “ранние пташки”, а Мел Гибсон, Джек Николсон, Лео Ди Каприо и “итальянский жеребец” – Сталлоне. Ричард Гир и Синди Кроуфорд якобы в первую брачную ночь предавались не земным радостям, а невинным сновидениям. Как, впрочем, и во все последующие, так что их отношения остались чисто платоническими. В книге приводится и полный список членов клуба “Любителей секса в самолетах”. В него попали Джон Траволта, Джулия Роберте, Памела Андерсон и, конечно же… президент Клинтон”.

Огромную роль в организации зрелищных мероприятий и их освещении играет способ подачи материала и, прежде всего, сенсационность.

Стандартизируется мировоззрение людей, хотя оно и представляет собой эклектическую, мозаичную систему. В сознании закрепляются стандартные символы: права человека, свободное общество, мировое сообщество и т. п. Таким образом, в дополнение к атомизации быстро развивается унификация общества, которая выражается в американизации образа жизни большинства стран. Былое разнообразие культур стягивается к стандартному набору. По аналогии с биологическим разнообразием можно говорить о возникающей потенциальной неустойчивости многовековой человеческой культуры, связанной с утратой необходимого многообразия.

Иррационализм. Еще одним фактором неустойчивости массового общества является иррационализм или, другими словами, искаженное отражение действительности. В этом смысле иррациональность в духовной жизни общества имеет много сходного с патопсихологией отдельных личностей. Это касается как мотивационной смещенности (возникновения патологических мотивов), так и самого процесса формирования патологии, когда создаются особые условия функционирования психологических механизмов. Экспериментально установлено, что для широкого класса больных раньше всего нарушается то, что было приобретено позднее. Так, условные рефлексы легче разрушаются, чем безусловные. При ослаблении роли высших отделов психики высвобождаются инстинкты (агрессивные тенденции), “низшие” биологические потребности, т. е. происходит как бы послойный распад психики.

Так же как и в патопсихологии, в проблеме иррационализма можно выделить две стороны. Одна – это изучение патологического процесса, его терапия, другая – способы возбуждения такого процесса и использования ситуации. В понимании природы и механизмов иррациональности как объективно действующего фактора в жизни общества большую роль сыграли работы таких выдающихся исследователей как Г. Лебон, Ф. Ницше, О. Шпенглер, 3. Фрейд. Общим для них было признание ведущей роли инстинктов, веры, подражания.

Известный французский философ и социолог Г. Лебон считал, что решающую роль в социальных процессах играют не разум, а эмоции. Жизнь все больше определяется поведением толп, которые представляют собой слепую силу. В толпе индивиды утрачивают чувство ответственности и оказываются во власти нетерпимости. Возникает некоторая психическая общность, заставляющая людей вести себя иначе, чем в случае, если бы они действовали изолированно, и часто примитивизирующая их поведение. Важную роль в поведении толп играют идеи, навязываемые массам немногими лидерами путем одних и тех же утверждений, постоянных повторений. Эти идеи получили развитие в концепции инстинктов социального поведения. Их внутреннее выражение – неосознанные эмоции, влияющие на сознание. Имеется набор объективно существующих инстинктов, таких как стадный инстинкт, инстинкты борьбы, бегства, воспроизведения рода, приобретения. Стадный инстинкт реализуется не только в толпе, но и во многих проявлениях обыденной жизни (все делают и я то же). Предполагается, что именно инстинкты, реализующиеся как бессознательные влечения, являются движущими силами общества.

В работах Ф. Ницше выдвигался приоритет действия и воли над всеми человеческими качествами. Он рассматривал жизнь как волю к власти, и потому дурно все то, что вытекает из слабости. Познание действительно только как орудие власти; человек истолковывает мир под влиянием влечений и потребностей. Рациональные аргументы значимы лишь постольку, поскольку означают перспективу некоторой воли. Таким образом, речь идет не о поиске истины, а о подчинении чужой воли своей. Идеи Ницше получили дальнейшее развитие в так называемой “философии жизни”. Согласно этой философии процесс жизни неподвластен омертвляющей, разлагающей аналитической деятельности рассудка, а наиболее адекватными средствами постижения и выражения жизни служат искусство, поэзия, музыка, т. е. все интуитивно-бессознательное.

В работах Фрейда общество рассматривалось в рамках схемы: “вождь – элита – массы”. Массы всегда ищут вождя или поклоняются вождю, жаждут отказа от самостоятельности и ответственности. Среди механизмов социальной власти Фрейд выделяет использование различных форм подавления и сублимации первичных инстинктов, особенно обращая внимание на борьбу сознательного и бессознательного. Углубляя Фрейда. Ф. Райх и Г. Маркузе утверждали, что социальная революция невозможна без сексуальной, которая должна высвободить первичные инстинкты.

Для приведения масс в иррациональное состояние необходимо предварительное разрушение сложившихся норм, стереотипов, взаимосвязей, переход общества, общественного сознания в состояние, далекое от равновесия. Для такого состояния последующее управляющее воздействие может быть относительно небольшим, но при адекватном воздействии на массу, ее чувства, эмоции, инстинкты оно может стать решающим.

В переходе общества к иррациональному состоянию часто прямо заинтересованы политики, вожди, лидеры, добивающиеся своих личных или групповых целей. Симптомы такого состояния удивительно напоминают симптомы психопатологического состояния отдельных людей и. прежде всего неадекватность реагирования на внешнее воздействие, когда даже незначительное замечание может вызывать реакции негодования и злобы (либо страхов с возникновением бредовых идей преследования). Сейчас в нашем уязвимом мире, насыщенном средствами массового уничтожения, обладающем сложной системой жизнеобеспечения и коммуникаций, взаимозависимостью, возможность иррационального поведения огромных масс людей таит в себе глобальную опасность, сопоставимую с экологической угрозой. Первое предупреждение – “перестройка” в СССР, когда страна, погруженная в мир иллюзорных мотиваций, как будто билась в эпилептическом припадке.

Итак, процесс унификации несет с собой угрозу для человечества. С одной стороны, как и в экологии, утрата необходимого многообразия ведет к потере устойчивости общества, с другой – возникающие побочные процессы ведут к неустойчивости общественного сознания, нарастанию иррациональности.

Владимир Александрович Лисичкин, Леонид Александрович Шелепин Глобальная империя Зла