— Я раньше никогда не жила в общежитии, а теперь живу, у меня своя спальня, а с русской соседкой мы делим ванную и туалет. Кухня тоже общая для всех.
Шведские студенты обычно берут так называемый "студенческий кредит", а как обеспечивается материальная сторона жизни во время учебы в МГУ?
— Я ничего не плачу за учебу, потому что у Лундского университета и МГУ есть договор (об обмене студентами). Но за комнату в общежитии я плачу, за еду-продукты, естественно. "На жизнь", так сказать, Эмма получила стипендию Шведского института.
Как выглядит сам учебный процесс? Студентам во всем мире ведь надо ходить на лекции, готовиться к семинарам, зачетам, экзаменам. Есть отличительные от Швеции черты?
— Здесь в МГУ много занятий, всё это по-русски, и занятий намного больше, чем в шведских университетах. В Швеции у меня обычно три лекции.
В день?
— Нет, в неделю. А в Москве 12-13 занятий. В неделю.
Какие предметы нравятся больше? Какие курсы лекций сейчас идут?
— Я изучаю "Русский язык для иностранцев", а также русскую литературу, русскую культуру , русскую историю, и это мне очень нравится, — говорит Эмма Рённгрен.
А предметы, которые не нравятся?
— Может быть, фонетика русского языка. Очень сложный предмет, — улыбается Эмма.
На вопросы: о чем разговаривают студенты, куда они ходят по вечерам, чем интересуются, Эмма отвечает, что это, как и в Швеции. То есть, студенческая жизнь ничем таким особенным не отличается, думает она.
А как студенты проводят своё свободное время? Как отмечают праздники? Вы уже были в Москве 8 марта — есть какие-то отличия в праздновании женского дня?
— Да, Международный женский день был для меня большим сюрпризом. Для нас в Швеции этот день связан с политикой. В этот день обращают внимание на положение женщин в мире, что нет равноправия между женщинами и мужчинами, в Швеции в этот день проходят демонстрации…
То есть, борьба за равноправие продолжается, — подытоживаю я.
— А здесь международный женский день — это праздник. Это выходной день, все празднуют, мужчины дарят женщинам цветы, шоколад, поздравляют их.
А в Швеции — ни цветов, ни конфет, никто женщин не поздравляет и нет открыток с 8 марта, — перечисляю я бросающиеся в глаза отличия.
— Да, — соглащается Эмма.
Приближается Пасха (в лютеранской Швеции Пасха в этом году выпадает на 5 апреля), и я спрашиваю Эмму, заметны ли отличия в подготовке к этому празднику, в предпасхальной торговле?
— К сожалению, я очень мало знаю о Пасхе, — отвечает Эмма и продолжает: Я вижу, что в России это серьезный и религиозный праздник. В ресторанах я вижу есть постное меню.
Среди сокурсников Эммы она не знает никого, кто соблюдал бы пост, и она предполагает, что это не такое уж обычное явление среди молодежи.
А Пасха в Швеции?
— В Швеции Пасха для большинства — это не религиозный праздник.
А 1 апреля? Над Вами кто-нибудь уже успел подшутить?
— Нет, я еще дома. Но я знаю, что и в Швеции, и в России в этот день дурачат друг друга. Меня легко провести, — признается Эмма. Поэтому буду читать русские новости с осторожностью.
Что спрашивают студенты, когда узнают, что Вы — шведка? Что они думают о Швеции, что они знают о Швеции?
— Они очень любопытны, хотят больше узнать о Швеции. Они думают, что Швеция — хорошая страна, богатая страна. Многие были в Швеции в качестве туристов и говорят, что там очень красивая природа, добрые люди и так далее. И я согласна. Так и есть.
Эмма возвращается к мужским и женским ролям, которые, по ее мнению, в России и в Москве очень сильны, то есть, представления о том, каким должен быть мужчина, и какой должна быть женщина:
— Мне кажется, что здесь для мужчин главное — стать богатым. А для женщины — выйти замуж.
А в Швеции?
— Может быть тоже, но в Швеции это не так бросается в глаза.
Здесь женщины должна быть молодыми, красивыми, стройными, хорошо одетыми всё время…
А в Швеции?
— Это тоже, конечно, важно, но если она не нашла себе мужа, то в Швеции это не значит, что она — неудачница.
В Москве приходится больше следить за собой, краситься, например?
— Да, отвечает Эмма. Я не считаю, что это плохо, просто мне жаль, что здесь это выглядит, как требование по отношению к женщине, а не ее собственный выбор. Я, как женщина, чувствую здесь такой пресс, давление: я должна, обязана быть такой!
А с другой стороны, мужчины тут больше ухаживают за женщинами — открывают дверь, уступают место… И это Эмме нравится: "Многие мужчины здесь джентльмены, это правда".
Я спрашиваю под конец, выдержит ли Эмма год жизни в общежитии, в Москве, не сбежит ли домой в Швецию?
— Нет. Мне здесь очень нравится. Скучаю иногда по дому, конечно. Но Москва — такой большой и красивый город… Мне хорошо здесь, — говорит Эмма Рённгрен/
Emma Rönngren по телефону Ирине Макридовой.