Когда вам говорят, что новые технологии создают Стивы Джобсы и прочие Марки Цукерберги, — не верьте. Да, их имена часто мелькают в СМИ. Их даже научились выговаривать отдельные политики и экономисты, но… Всё это немного не то, не они играют ключевую роль в появлении новых технологий.
Подчеркнём: речь идёт об очень важном мифе нашего времени. Вспомните, что The Economist писал в прошлом году: чтобы покровительствовать процветанию инноваций, правительство должно «держаться основ». Стройте дороги и прочую инфраструктуру, обучайте детей и взрослых, а остальное оставьте революционным гаражным первопроходцам, этим гигантам инновационного бизнеса.
Вы, главное, не мешайте человеку за компьютером делать своё дело, уверяет нас The Economist. Не надо всех этих налогов на частный сектор, и госвложений тоже! Госвмешательство не приносит пользы ни экономике, ни инновационному сектору. (Иллюстрация Brett Ryder.)
Как и мы, некоторые товарищи за океаном сомневаются в верности утверждений о том, что новые технологии суть гаражные стартапы.
Возьмём «гаражную» по корням Apple, этот самый «блестящий пример инновационной частной компании». В самом начале своего пути она получила грант на $500 тыс. Согласитесь, полмиллиона долларов в ценах 1980-х — это не так мало для стартапа. Впрочем, бог с ними, с деньгами. Положим, у правительства США случился солнечный удар, оно просто решило выбросить деньги на ветер, грант дали зря, поскольку «яблочники» справились бы и без него.
Взгляните шире: продукты компании, включая пресловутый iPhone, по уши в технологиях, разработанных за счёт американского государства. Интернет, как все помнят, появился из того, что после запуска СССР первого спутника Земли американские военные внезапно поняли, что ядерные боеголовки могут прилететь в любое время — и для защиты нужна надёжная сетевая система передачи информации. Дальше шло по накатанной: Управление перспективных исследований Министерства обороны США (DARPA) и т. д. GPS — чисто военная разработка. Тачскрины? — Гранты Отдела научных исследований Военно-воздушных сил и Военно-морского флота США. Siri? — Прямое использовании Apple (которая этого и не скрывала) CALO, технологии, созданной на деньги той же DARPA.
И если бы только iPhone… Правительственные Национальные институты здравоохранения США в год тратят примерно $30 млрд на новые лекарства и биотехнологические исследования; три четверти финансирования, идущего на создание новых лекарств в Штатах, — это их деньги.
Google? Сергей Брин, ещё будучи студентом Стэнфорда, работал по программе Digital Library Initiative Национального научного фонда при правительстве США. Как и Ларри Пейдж, конечно. Именно тогда был создан прототип PageRank. Да что там, первый адрес «Гугла», как помнит старшее поколение, был google.stanford.edu, а вовсе не google.com.
Идём дальше. Кто главный инвестор в «зелёную» энергетику в Германии? — Банк Kreditanstalt für Wiederaufbau, полностью государственный. В КНР? — Госбанки. В Бразилии? — Госбанки. К слову, те же Германия и КНР — нынешниелидеры рынка альтернативной энергетики.
Конечно, можно возразить: SpaceX, Tesla Motors… Ракета Falcon 1 была создана без участия госсредств, хотя потом государство расщедрилось на заказы. Но стоит заметить, что речь здесь идёт не столько об инновациях, сколько об инженерных задачах: РН SpaceX пока сравнительно близки к обычным, да и электромобилям уже больше 100 лет. Дело скорее в том, как эти идеи были использованы в конкретных конструкциях: компания г-на Маска действительно делает ракеты дешевле любых других американских, а Tesla Motors по продажам в Калифорнии уже побила Buick, Cadillac, Chrysler, Fiat, Jaguar, Land Rover, Lincoln, Mitsubishi, Porsche и Volvo. Но пока тут нет принципиально новых технологий: как и в случае подлодок XXI серии, просто удалось смешать уже имевшиеся компоненты в самой удачной пропорции.
А вот чтобы создать что-то, что не готово сразу идти на рынок, но однажды сможет устроить индустриальную революцию, нужен помощник, и пока нет никого лучше государства. Даже если это США, выставляемые иными российскими идеалистами едва ли не иконой либертарианства.
Мариана Маццукато (Mariana Mazzucato), экономист из Сассекского университета(Великобритания), уверена: с реальным сектором в смысле инноваций происходит то же самое, что случилось с финансовым сектором несколько лет назад. А именно приватизация прибылей и национализация рисков. Причём вполне лобовые: та же Apple держит в офшорах более $100 млрд, то есть две трети своих денег. Итог: соответствующий комитет Сената США обвиняеткомпанию в уклонении от налогов на $44 млрд за последние четыре года.
Вот только доказать это в суде не получится: Apple действовала через лазейки в законодательстве, а потому формально невинна. В Google, конечно, публика не глупее: вспомним ирландские «промежуточные» компании, после которых деньгиуходят на Бермуды. При этом вложения в НИОКР у частных штатовских фирм планомерно снижаются весь XXI век, а доля государства в этом процессе растёт.
Экономист считает, что с этим надо что-то делать. Потому что такая политика в условиях, когда надо сокращать госдолг, огромный и в США, и в Великобритании, приведёт к тому, что у нас вообще не будет ни НИОКР, ни инноваций в значимых размерах. Во-первых, уверена она, нам надо признать, что государство не «ночной сторож», предназначенный только для исправления сбоев рынка. По сути, именно государство создало и сформировало основные черты множества этих рынков, беря на себя большие риски. Что было бы с финансовым сектором США в 2009 году, если бы этого не произошло?
Во-вторых (и это ключевое), за эти риски, в том числе НИОКР, государство должно получать вознаграждение. Иначе оно добьёт экономику своим растущим долгом. Но нынешняя налоговая система ничего не возмещает, ибо чересчур громоздка и малоэффективна (против столь креативных господ, как «яблочники» и «гугловцы»).
Решение этой проблемы г-жа Маццукато и называет третьей по очерёдности задачей. Как хотя бы частично вернуть деньги, которые государство вкладывает в инновации? Она считает, что здесь поможет модифицированная система выплаты бывшими студентами средств за полученное образование. Грубо говоря, если бы гранты Национального научного фонда при правительстве США выдавались Google сегодня, то в соответствующие документы следовало бы вписать такое условие: «Если грантополучатели сделают на данной технологии X миллиардов долларов, Y из них пойдёт Национальному научному фонду».
И вновь мы вас спросим: не наивно ли это? Ведь достаточно закрыть компанию, открыть другую в Ирландии, переименовать технологию, заменить в ней незначимый элемент… От изобилия таких приёмов, что сами собой генерируются в мозгу, кружится голова. Г-жа Маццукато всерьёз предлагает наложить столь беззубые обязательства на компанию, среди основателей которой есть выходцы из России?
Плазменные экраны были разработаны по тому же правительственному проекту, что и тачскрины. В том же, к слову, 1964 году. Всего 50–60 лет понадобилось частному сектору для коммерциализации всего этого добра. Могли ли такие разработки родиться в недрах частного бизнеса? Готов ли он был в 1960-х вкладываться в ненаучную фантастику, чтобы получить прибыль через полвека с лишним?
Ну хорошо, она предлагает и альтернативные пути: выделить госинвестору или грантодателю долю акций в компании, нацеленной на коммерциализацию разрабатываемого продукта. Как отличный пример успеха модели «гранты в обмен на акции» приводятся отношения финского госфонда SITRA и Nokia. Опять же можно давать государству долю от интеллектуальный собственности, разработанной на казённые деньги. Это, конечно, не железное решение всех проблем, но оно ближе к жизни.
Но самое важное в её тезисах — это всё-таки не пути «отжатия» прибылей у частного сектора, не желающего вкладываться в НИОКР. Ключевой момент концепции в том, что признание государства ключевым игроком инновационного рынка, равно как и ключевым носителем его рисков, позволит наконец-то прекратить нелепые попытки ослабления инновационного процесса под лозунгом сокращения неэффективных госрасходов в научно-технической сфере.
То есть расходы государства, конечно, неэффективны (и не только его: вспомните Apple, GM и Microsoft), но лучше неэффективные расходы на НИОКР, чем их снижение или просто отсутствие.